Церковь с обожжённою душой
Прятала людей во тьме подвала.
Копотью свечной, кирпичной ржой
Страждущих и сирых покрывала.
Дьявольский «Азов» играл с огнём:
Не жалея НАТОвских снарядов,
Бил в жильё и погребал живьём
Кровных братьев клятых колорадов.
Харкал городок золой дерев,
На юру расстрелянных, распятых.
К Вышнему проспекты простерев,
Плакал Мариуполь русопятый.
То ли небо сжалилось над ним,
То ли дьявол упустил поживу –
Враг под флагом жёлто-голубым
Сдался.
Не до жиру, быть бы живу.
Нечисть подземелий заводских,
Выпустив «рабов» из резерватов,
Вышла поневоле.
Вой затих.
Кончилось сафари бесноватых.
Розовою пеной запеклось
Утро на губах взрывной пучины.
Глотку взморья распирала кость
Рваной баржи.
Всюду были мины.
Медленно рассеивался след
Пепла мариупольской голгофы…
Шла война, которой как бы нет.
Как бы нет донбасской катастрофы.
Город, как безвинный Иисус,
Нёс кресты руинами кварталов.
У его свободы горький вкус
С примесью смертельного металла.